в сон вырубает от наших дней местных,
эти морские дожди как сироп,
весь город в них вязнет,
как стрекоза растеряха в слезах сосен
когда-то,
великий фотограф – янтарь.
в сон вырубает от наших дней местных,
эти морские дожди как сироп,
весь город в них вязнет,
как стрекоза растеряха в слезах сосен
когда-то,
великий фотограф – янтарь.
я люблю тебя не глаголом или там вечным сердцем блядским
в тебе есть свойство – с тобой жизнь и реальность меняется
научи меня этим правилам, я ламер
я не должен убить все это человечество
которое ворует тебя от меня каждый день
а сдохнуть больнее чем жить
ну да
каюсь
мне проще котами говорить, чем с обществом
у них язык человеческий и грамотный
совсем другое образование
и они не такое зверье как люди
у меня ива
у меня в косы
заплела и не плачет больше по весне своей
у меня ива
заплела в косы желтые ленты
у меня ива заплела в косы лето
закрыла глаза и во сне видит маки
ни один воробей там или паче ворона
не тревожат больше
ее мира
нам бы лето такое как ей
ебанный димедрол какой-то эти мои таблетки,
да хуже
сил хватило мусор вынести и покурить на лавке
пицца да, пицца не получилась
завтра выкину нахуй
читал твою пьесу в письмах, – нравится,
хрен разберешь где твое, где чужое
эти Кубанские и Донские там в другой стороне
там вообще всех донбасит и в этой и в той стране
твои и мои и наши ненаши ноты ломают мне
где там твое, твое где?
да идут они в степь
там по кругу перпендикулярно
со своими колами шашками
это чужое в тебе, чужое – мне кость поперек в горло
нам врозь, брось это, брось
имена городов и этих блядей
и не вырвать никак, встряло
чем дышать? этим хламом?
и хриплю и ругаюсь во сне.